При изменившемся, в сравнении с СССР, мире понятие тунеядство, как уголовно-наказуемое деяние, исчезло. Стало можно не работать. Разруха, в постсоветской России, закрытие - банкротство предприятий, ликвидация сельского хозяйства. Кто-то и хотел бы работать, да не мог найти работу. Многие пробовали тогда предпринимательство, кто удачно, кто-не очень, кого дефолт подкосил, где им было тогда предположить, что через 20-30 лет государство не зачтет им этот стаж в стаж, дающий право на пенсию. От малого бизнеса тогда государство не требовало (или не смогло добиться) сдачи в архив (при их ликвидации) документов, подтверждающих существование этих МП и документов по персоналу. В итоге, работники тех МП не могут доказать архивными справками стаж работы в них, и т.д.
А еще изменился порядок начисления пенсий, и все поименованные категории лиц в пенс/возрасте оказались с копеечными пенсиями, на которые прожить невозможно. Жизнь их заставила сообразить про возможность оформления инвалидности, за которой последуют некие привилегии.
То же сделали и делают те, кто прожил эти годы, как та стрекоза из басни «Стрекоза и муравей», достигнув, или приблизившись пока, к пенсионному возрасту.
Как уж они обеспечивали себе заболевания, дающие право на инвалидность? Наверное также, как обеспечивают «непригодность к воинской службе».
Важен итог. Государство, установив преимущества инвалидов перед другими социальными группами населения, вынудило (подтолкнуло) россиян ловчить по полной с той инвалидностью, и позволило ловкачам спокойно паразитировать в этом обществе.
Как можно было установить в огромном государстве правила (порядок), когда быть больным – выгоднее, чем здоровым, рожать больных детей выгоднее, чем здоровых, когда полжизни тунеядствуя можно оказаться в более выгодном положении, в сравнении с теми, кто всю жизнь добросовестно работал (часто на государство)?
Человек слаб, и не склонен упускать свои выгоды.
А при стремительно меняющейся нравственности россиян - то ли еще будет?