Господин Президент! Я расскажу о несколько необычной экологической катастрофе. Я живу в маленькой, о двух домах деревеньке в Новгородской области. Деревенька чудная, стоит на берегу реки с чисто русским названием - Маята. Пятьдесят лет назад это была деревня в двадцать дворов (на Руси повелось считать не дома, а дворы), меня же родители привозили на лето к бабушке. В речке водилось в изобилии рыбы, а раков была тьма. Мы, пацанята, каждый день отлавливали их по паре вёдер и вечером вся деревня собиралась у костра, на котором в огромном чугуне их и варили. В 1982 году эту деревню покинули последние жители. Волею судеб в 1990 я приехал в неё и остался жить. Река обезрыбила, забыли и о раках. Думаю, Вы помните новгородский снеток, в изобилии продававшийся и в Ленинграде. Сегодня обезрыбил и Ильмень, снеток перешёл в разряд реликтовых. Согласитесь, это можно назвать экологической катастрофой.
А что стало причиной? Не ошибусь, если скажу, что основная причина - аморальные экономические отношения, сложившиеся на берегах этой, как и всех остальных в России, реки. Если во всём цивилизованном мире экономические отношения регулируются институтом частной собственности на участок земли, создающим условия для преемственного развития, то у нас сложилась абсолютно внеэкономическая колхозно-совхозная система, доведшая до развала СССР. Народ стал бежать с берегов речки, из родной деревни. Молодые мужики не возвращались из армии, женщины также находили себе применение в городе. За людьми стал пропадать скот, сокращаться посевы. Возвращаясь к речке скажу, что в ту пору скот ходил на речку на водопой и, что естественно, без памперсов. Напившись и сделав все свои дела прямо в речку, он удобрял её. И так было на протяжении веков. На этом естественном удобрении росли водоросли, мелкие рачки и прочий корм для рыб и раков. Но самоочистка реки была такова, что народ брал по утрам из неё воду на чай.
Сегодня река стерильна. На берегах жизнь продолжает вымирать. Отношения не изменились!