Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Вот так это на самом деле выглядит.
23 марта. 05.00 утра. Санкт-Петербург. Еще темно, холодный ветер. У дверей в жилищный отдел Кировского района идет самоорганизовавшаяся запись в одну общую очередь к инспектору отдела. Большинство собравшихся так рано людей – седые старики и старушки - те самые ветераны и блокадники - ленинградцы, которым с экранов телевизоров и страниц газет громко объясняют, что теперь они имеют право на получение жилья. К 10.30 утра в списке в очередь в 28 кабинет к единственному почему-то инспектору уже 140 человек. Среди них моя 75-летняя мама – Ветеран ВОВ, пережившая блокаду, войну, затем в течение многих лет бесконечные переезды с мужем – командиром-подводником, в награду получив затем отказ в прописке при возвращении в родной Ленинград с Севера, потерю всех «северных сбережений» в один день - день дефолта, и инвалидность второй группы. Нашу семью из троих человек приютил в своей приватизированной "хрущевке" троюродный брат, зарегистрировав нас постоянно, но без имущественных прав. Живем здесь уже 14 лет И вот моя тихая и скромная мама впервые в жизни решилась пойти в жилотдел с просьбой поставить ее на учет для получения, быть может, какой-нибудь жилплощади, поверив в декларации и заявления правительства. Отстояв 8 часов в очереди, она, наконец попала в кабинете девчонки-инспектора, которая брезгливо и царственно взглянув на мамины справки и удостоверение ветерана, холодно бросила: «Ни на что не имеете права, у Вас 9 метров, до свидания». «Да послушайте, ведь мы, зарегистрированы в чужой квартире без права на жилплощадь, ведь Президент говорил…», - начала было объяснять мама «Мало ли что и кто говорил, у нас здесь свои порядки… Забирайте свою макулатуру. Как вы хитро все подстроили. В чужой квартире вы живете и лифта у вас нет?! Люди живут в подвалах и довольны. Следующий…»
Во все остальные кабинеты жилищного отдела маму просто не впустили.
Вот кто и как на самом деле решает судьбы ветеранов.