Россия больна пренебрежением к праву
Из беседы с руководителями российских телеканалов – Первого, «России» и НТВ: Константином Эрнстом, Олегом Добродеевым и Владимиром Кулистиковым 24 декабря 2010 года
К.ЭРНСТ: Дмитрий Анатольевич, на протяжении уходящего года одна из самых острых дискуссий и большая тема, которую вы анонсировали, – это борьба с коррупцией и борьба со взятками. Есть, безусловно, известное Вам, как юристу, понятие легисламия. А своим коллегам я хотел бы пояснить.
Д.МЕДВЕДЕВ: Объясните, объясните. Потому что сейчас все вздрогнули – и те, кто смотрит нашу программу.
К.ЭРНСТ: Легисламия – это утверждение о том, что принятие законов не может изменить реальность, не может изменить сложившую экзистенциальную ситуацию.
И не легисламия ли это? Что нужно сделать, чтобы победить сложившуюся, к прискорбию, в ментальности и в столетиях российскую коррупцию.
Д.МЕДВЕДЕВ: Тема такая достаточно актуальная, потому что я на эту тему стал рассуждать, если Вы помните, некоторое время назад, когда сказал, что Россия больна пренебрежением к праву. И это сложилось не сейчас, не при советской власти – это сложилось ещё много веков назад. Так было устроено наше общество, что веры в закон, в суд особой не было никогда. А, наоборот, вера была только во что: только в хорошего царя и в силу. Это неправильно. Мы должны сделать всё, чтобы поднять авторитет закона, чтобы люди соблюдали закон не из-за страха, а потому что неприлично его нарушать. Именно на этом основана система общественных отношений во всех цивилизованных обществах. И в этом случае эта болезнь тогда исчезнет. Есть у меня какая-то сильная «таблетка» от этого? Я вам прямо скажу – нет. Терапия должна быть растянута. Потому что хирургическими методами здесь ничего не сделать.
Надо работать, надо объяснять людям, почему правильно соблюдать закон, почему это проще, чем его нарушать, и, самое главное, нужно, чтобы государственные служащие давали примеры правильного поведения. Конечно, если люди смотрят, что коррупция проткнула всё общество, всё государство, – значит, чтобы там мы ни говорили, это воспринимается как болтовня: значит, они наверху болтают, а у нас взятки тянут.
Значит, поэтому это не только прививка к законопослушному поведению, но это и применение силы – силы какой: силы государства. У нас в прошлом году было уже довольно много дел по коррупции. В этом году приблизительно тысяча человек, на сентябрь месяц, по-моему, была посажена в тюрьму за получение взятки, 1700, – за то, что они взятку давали. Взяткополучателя поймать зачастую труднее. Из них около двух тысяч – это сотрудники правоохранительных органов: милиция, прокуратура; я посмотрел – даже 18 человек по-моему из судебной системы, хотя она очень закрытая, и, действительно, в этом смысле судьи всегда обладают особым качественным иммунитетом. Тем не менее эти процессы идут и в отношении судейского корпуса.
Это очень важно, потому что уже около трёх тысяч уголовных дел с перспективами, очень высокими перспективами посадок – это всё-таки знак. Конечно, наши люди самоотверженные зачастую, их эти примеры не вдохновляют: поймают, но не меня; чёрт с ним, значит, посижу пару лет, зато дети будут обеспечены. Но всё-таки эти примеры должны действовать. И наказание должно быть суровым.
Мы изменили целый ряд законодательных актов, я поддержал идею ввести кратный штраф за взятку. Причём в ряде случаев это может быть стократный штраф. И если взятка даже относительно небольшая по российским меркам, скажем 30 тысяч рублей (эквивалент тысячи долларов), то, когда это уже сто тысяч или три миллиона, это уже серьёзные деньги. Но у нас-то берут и другие деньги.
К.ЭРНСТ: Получается, Вы полагаете, что жадность сильнее страха.
Д.МЕДВЕДЕВ: В общем, где-то этот момент должен приниматься во внимание. Потому что люди думают и о своём материальном положении, это очевидно абсолютно. Одно дело, когда тебя просто поймали, ты посидел несколько месяцев в тюрьме, потом тебя выпустили, а другое дело, когда есть карательная санкция и, допустим, то или иное имущество, которое обнаружат, может быть подвергнуто такому взысканию. Или потом платить будешь всю жизнь.