Могут ли решения международного суда изменять национальное законодательство?
На встрече с судьями Конституционного суда 11 декабря 2010 года
Д.МЕДВЕДЕВ: Думаю, что сегодня для всех очевидно, что те решения, разъяснения, которые принимает Конституционный Суд, безусловно, являются источником права со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Мы небезразлично относимся и к тому, каким образом наша страна, правопорядок, который существует в нашей стране, воспринимается за границей. Мы довольно часто эти темы обсуждаем.
Мы довольно активно сотрудничаем с нашими зарубежными партнёрами. Причём это сотрудничество носит вполне практический характер, включая и наше сотрудничество по линии европейских институтов, Европейского суда.
Здесь многое сделано. Есть, безусловно, позитивные вещи, которые, в конечном счёте, направлены на защиту прав и законных интересов наших граждан. Есть и определённые проблемы, которые мы также периодически поднимаем, включая такую базовую проблему, как соотношение государственного суверенитета, с одной стороны, и компетенции наднациональных органов, включая судебные органы, с другой стороны. В этом плане сегодня в мире не всё так просто, как, например, это раньше было в соответствии с доктриной международного права в эпоху менее развитых международных институтов.
Сейчас есть, на мой взгляд, необходимость как минимум соразмерить возможности соответствующих судебных структур и посмотреть на то, как к этому относится доктрина, правовая практика и государственные структуры. Об этом мы говорим открыто и с нашими европейскими коллегами. Очевидно, что нам необходимо сохранить существующие возможности по защите интересов наших граждан. В то же время для нас задачей номер один является укрепление не международной, а национальной защиты, и именно это в полной мере соответствует доктрине государственного суверенитета, даже с учётом глобализации международной жизни и правовой жизни, которая происходит на нашей планете.
В.ЗОРЬКИН: Суд вместе с другими судами и в целом российская национальная система судов находятся в сложном мировом и европейском контексте. Конечно, эта деятельность не является безоблачной. От России очень много жалоб в Страсбургском суде. Надо сказать, что Конституционный Суд более чем в 180 своих решениях ссылался на Европейскую конвенцию в качестве дополнительного обоснования для своей оценки того или другого закона Российской Федерации.
Конечно, возникают и проблемы – проблемы, связанные не с тем, исполнять или не исполнять решения Конституционного Суда, как иногда это представляется, а проблемы в том, где границы юрисдикции национальной и юрисдикции, скажем, Страсбургского суда.
Одно дело, когда разрешается конкретный, скажем, спор о праве между гражданином Ивановым против Российской Федерации, и другое дело, когда в этом решении даются так называемые рекомендации общего характера, в том числе появляются, например, выводы о том, что плохой закон, закон нужно отменить, изменить и так далее.
И тогда возникает вопрос, кто ставит конечную точку над «i». Сама Российская Федерация, которая определяет конкретные меры общего характера, или всё же мы имеем дело с наднациональным правосудием, которое заменяет конституционное правосудие? Проблема не так легка, как кажется на первый взгляд.
У нас была специальная конференция, посвящённая этому вопросу, в которой принимали участие Председатель Европейского суда, заместитель Председателя Европейского суда и судья от Российской Федерации. Оценки были разные, порой противоречивые, но, во всяком случае, они показывают, что это та проблема, вокруг которой надо не только дискутировать, но и достигать взаимного согласия, двигаясь вперёд в общем европейском поле.
Д.МЕДВЕДЕВ: Такой вроде бы теоретический вопрос, но мне в последнее время мало приходится с коллегами-юристами на эту тему общаться, я иногда скучаю о такого рода дискуссиях. Хотя, надо признаться, этот теоретический вопрос имеет абсолютно практическое значение по поводу того, до какой степени простирается компетенция Европейского суда, и может ли действительно всё-таки Европейский суд или вообще международный суд в целом изменять национальное законодательство.
Мне думается, что, конечно, в наших контактах с нашими зарубежными друзьями, с европейскими институтами мы прежде всего должны исходить из того, что мы передавали Европейскому суду в качестве соответствующих полномочий при заключении соответствующих соглашений и при подписании соответствующих законов со стороны Российской Федерации.
Как мне представляется, мы всё-таки никогда не передавали такую часть своего суверенитета, суверенитета России, которая позволяла бы любому международному суду или иностранному суду выносить решения, изменяющие наше национальное законодательство. Кстати, такой позиции придерживаются и многие европейские страны, которые гораздо более тесно, чем мы, интегрированы в европейские же институты.
Это тема, которая требует дополнительного обследования, что называется, требует разговоров с нашими европейскими партнёрами. В ряде случаев это имеет абсолютно прямое и знаковое звучание в нашей стране. Мы на такие вещи закрывать глаза не будем. Хотел бы, чтобы присутствующие здесь судьи Конституционного Суда, главы Верховного и Высшего Арбитражного судов понимали мою позицию как Президента страны и как гаранта Конституции. На такие вещи мы будем реагировать.