5. В сгоревшем селе Каменка осталось шесть домов. Как ни дико это звучит, но на этом пепелище ситуация чуть лучше потому, что остаются одни пенсионеры, им хотя бы привозят пенсию и дважды в неделю приходит лавка с продуктами. Но село горело с такой страшной силой, что от деревьев остались пеньки высотой 20 см. Сгорел и стационарный телефон, у стариков есть мобильные телефоны, но чтобы найти связь, надо бегать по всему селу. Так что если что случится, а лес тлеет и горит почти вокруг всего села (видели и пытались тушить лично), они окажутся без всякой помощи. Ни скорой, ни пожарных не вызовешь.
И в Южном, и в Каменке люди поразили нас. Все отказывались от помощи, им стыдно было брать и вещи, и продукты. Приходилось их упрашивать взять хоть что-то, а они так боялись взять лишнее. О такой скромности и чувстве собственного достоинства в Москве мы давно забыли.
Самое ужасное, что, скорее всего, и чиновничий произвол, и безвыходность положения тех, чьи дома (по счастью ли?) уцелели, не проблема только Южного и Каменки. Должна быть какая-то продуманная система помощи и тем, кто оказался в этой ситуации. У погорельцев есть хотя бы надежда, у тех, чьи дома уцелели посреди пожарища, нету и ее.
Надо помнить, что сгорели не только дома, но и малый бизнес, за счет которого люди выживали. Например, небольшая лесопилка у одного из мужчин в Южном, да еще с половиной заказа. Его дом уцелел, но получается, что радости от этого никакой, они живут на пепелище без всяких прав на компенсацию и государственную помощь.
Немецкая журналистка, объезжавшая весь этот кошмар с нами, сказала мне буквально следующее: "у каждой трагедии есть разные уровни страдания, этот (она обвела взглядом пепелище в Каменке и красивую старую женщину посреди него) - самый последний".
Мы повезем им снова вещи и продукты, но это не решение проблемы!
Похоже, на региональные власти рассчитывать не приходится. Можете ли Вы помочь?